Безрассудные сердца - Страница 17

Все еще взволнованная, она повернулась и осмотрела место, выбранное Бойдом для привала. Солнечные лучи, пробиваясь сквозь листву и сучья, создавали на ковре из листвы сетчатый узор. Прекрасное место для пикника. Абигейль подумала о нем как об убежище для влюбленных и тут же пожалела о сравнении, пришедшем ей в голову. Она опустилась на траву и попыталась более женственно вытянуть ноги, что в ее одежде оказалось трудным. Пока Бойд поил лошадей, Абигейль размышляла над тем, что он довольно привлекателен… не женат… Мысли при этом несколько раз отклонялись так, что она вынуждена была немедленно прерывать их. В наказание она заставила себя поразмыслить о собственном одиноком существовании. Прошло уже полтора года, как умер Майкл. Это слишком много для женщины без мужчины на этой малолюдной, отдаленной территории.

Тень появилась на земле прямо перед ней. Абигейль увидела Бойда и подивилась тому, что не слышала его шагов, — наверное, слишком глубоко задумалась. Не в состоянии посмотреть ему в глаза, она перевела взгляд на лошадей, привязанных к ближайшей осине. Они мирно паслись в благодатной тени. Бойд подал ей фляжку, которую достал из седельной сумки.

— Свежая вода из ручья. Еще совсем холодная.

— Спасибо. Вода в моей фляжке вроде как зачерствела.

Он усмехнулся над нелепостью этой фразы и сел на траву, держа в руках ломоть хлеба и что-то еще. В ожидании она посмотрела на него. Ее желудок от нетерпения выворачивался наизнанку.

Но Бойд и не подумал предложить ей половину, и Абигейль внимательнее рассмотрела, что он ест.

— Выглядит вкусно, — заметила она.

Он откусил от ломтя и промычал в ответ:

— Ага.

— Я не хочу казаться невежливой, но разве ты не собираешься со мной поделиться?

— А ты что, не захватила свой завтрак?

Ее рот раскрылся от удивления.

— Ты мне ничего не говорил.

— Сегодня утром я трижды пытался сказать это, но ты заверила меня, что совершенно готова к поездке. — Он спокойно откусил новый кусок хлеба.

— Но ты не предупредил меня, что нужно захватить завтрак.

Бойд проглотил хлеб.

— Ты же устала от того, что к тебе относятся как к неразумной. Я настойчиво пытался напомнить тебе о еде, но ты не слушала. В последний раз я пробовал сказать тебе это перед самым выездом из дома.

Он был совершенно прав. Абигейль была настолько уверена, что он продолжает недооценивать ее умственные способности, что не дала ему слова вымолвить. Она с завистью посмотрела на необычно аппетитную и вкусную еду и, не обращая внимания на урчание желудка, с трудом отвела от нее взгляд.

— Ты прав. Недаром говорится: тяжело в ученье — легко в бою. Продолжай наслаждаться своим завтраком. — Она едва сдерживала желание облизать губы. — Я не очень-то и голодна.

— Держи. — Абигейль бессознательно схватила брошенное ей яблоко. — И возьми еще хлеба и вяленого мяса.

— Но это же твой завтрак? — запротестовала она без особой настойчивости.

Бойд взял порядочный ломоть хлеба, поделил пополам вяленое мясо и передал ей.

— Ешь.

Желудок избрал именно этот неподходящий момент для очередного урчания. Она слабо улыбнулась.

— Пожалуй, съем немножко. — Но аппетит разыгрался вовсю, и она быстро прикончила последнюю крошку завтрака, вытерла руки носовым платком и, чувствуя себя виноватой, пробормотала: — Ты, должно быть, не наелся. Я съела все, что ты мне дал.

— Не беспокойся. Я всегда беру еду с запасом.

Абигейль не поверила, но он великодушно отказался обсуждать этот вопрос. Преисполненная благодарности, она решила в следующий раз захватить с собой самый роскошный завтрак, который понравился бы ему.

— Все было очень вкусно, — заявила она.

— Вряд ли это то, к чему ты привыкла.

Она засмеялась, и ее смех перемешался с щебетанием порхающих вокруг птиц.

— Если бы, когда я жила в Бостоне, мне сказали, что я буду рада куску вяленого мяса, я ни за что не поверила бы.

— Тогда у тебя была совсем другая жизнь.

Абигейль вспомнила балы, званые вечера и бесконечную суету.

— Другая, но не лучше. Я только сейчас начинаю понимать, насколько больше смысла в здешнем образе жизни. И люди, и их устремления намного проще. Здесь гораздо меньше притворства.

— Это важно для тебя, Абигейль?

Ей показалось, что он слишком медленно произнес ее имя, тем самым придав ему почти волшебное звучание. Она ощутила шум в ушах, восприняла его как головокружение и решительно подавила свою слабость.

— Для меня важны люди, Бойд.

Казалось, его глаза обыскивают ее, и дыхание Абигейль прервалось, когда он наклонился к ней.

— Это хорошо. Значит, ты сможешь стать неплохим управляющим, несмотря ни на что.

Его слова вызвали в ней разочарование, а также некоторое беспокойство. Она вдруг поняла, что рассчитывала на то, что его замечание затронет более личные отношения. Но Абигейль была достаточно проницательной и сообразила, что появление такого желания сигнализирует о возможном бедствии. Пока она разбиралась в своих ощущениях, глаза их встретились, и она почувствовала трепет глубоко внутри себя.

Лицо Бойда оставалось в тени широкополой шляпы, а его большая тяжелая фигура, казалось, была рождена для этой суровой, непреклонной земли. И, как здешняя земля, он был отмечен особой грубой красотой. Словно высеченный из камня профиль, освещенный солнцем, отражал силу и яркость его личности, а ослепительная улыбка белой полосой выделялась на загорелом лице. И их губы разделяли всего несколько дюймов.